26 Бакинских комиссаров

Фильм посвящен двадцати шести комиссарам, погибшим в дни трагических революционных событий 1918 года в Баку…
Из журнала «Искусство кино». Тема двадцати шести бакинских комиссаров разрабатывается уже много лет-в литературе, живописи, скульптуре, в кино. Выдающиеся художники Маяковский, Бродский, Шенгелая, Асеев, Самед Вургун создали произведения, достойные великого подвига пламенных борцов революции. Двадцать шесть бакинских комиссаров. Каждый-личность, где индивидуальны и биография, и характер, и темперамент. Каждый несет в себе высокие мечты, боль, тяжесть страданий своего народа, и в каждом живут надежды миллионов, уверенность в грядущей победе. Двадцать шесть бакинских комиссаров. Все лучшее в каждом впаяно в общее интернациональное дело борьбы рабочего класса. Двадцать шесть комиссаров-это русские, азербайджанцы, армяне, грузины, евреи и латыши. Они жили и боролись в Баку, на берегу Каспия, в столице нефти, в городе, который третьим в стране, после Петрограда и Москвы, поднял знамя революции. Мы помним «Двадцать шесть комиссаров» талантливого Николая Шенгелая еще в немом варианте. В этой ленте были подлинный отблеск революции, ее трагедийность и животворная, победная сила народа, восставшего против своих угнетателей. Фильм Н. Шенгелая вместе с «Потемкиным», вместе с «Потомком Чингис-хана» прошел по экранам мира как утверждение великой правды о молодой Советской стране. Но проходили годы, историки-исследователи извлекли из архивов не известные ранее документы, вышли в свет воспоминания участников революционных событий тех лет. Все это, с одной стороны, обогатило наши знания о подвиге двадцати шести комиссаров, с другой-усложнило задачи авторов нового фильма. Лично мне, как писателю, драматургу, всегда казалось, что рамки обычного фильма не могут вместить кинорассказ об этом подвиге. Если в немом фильме далеких времен можно было говорить какими-то символами и пунктирами, то для сегодняшнего кинематографа, обогащенного опытом таких фильмов, как «Чапаев», «Ленин в Октябре», «Щорс», «Мы из Кронштадта», обязательно уже, в сущности, пристальное исследование события и личности, стремление к обобщению, вне которого нет позиции художника, обратившегося к столь сложному и ответственному материалу. И вот начинается фильм «26 бакинских комиссаров». Первое знакомство с одним из выдающихся коммунаров-Мешадибеком Азизбековым. Он не произносит банальных речей, в нем нет позы, нет ни внешней многозначительности, ни ложного пафоса, которым, к сожалению, грешат в некоторых фильмах исторические герои. Азизбеков в фильме решителен, отчаянно смел. Такое чувство, что вот-вот он, не задумываясь, вступит в рукопашную борьбу с бандой религиозных фанатиков, которые прячут в «неприкосновенной» мечети запасы хлеба, чтобы вызвать смуту среди голодающих, нанести удар в спину бакинской коммуны. Азизбеков решается, несмотря на угрозы, войти в мечеть, чтобы доказать людям, что смутьяны прячут хлеб именно здесь. Так авторы сразу же драматизируют события. Крайняя обостренность конфликта обусловливает жесткость интонационного звучания фильма. Для авторов темперамент революционера-это прежде всего воодушевление борца, сражающегося за свободу своего народа. В начале работы над картиной режиссер Аждар Ибрагимов писал о своих будущих героях: «Все-мыслители. Но мыслители не кабинетные, а выверяющие теорию практическим своим опытом, опытом сознательной революционности». И вот мы встречаем на экране покоряющий образ коллективного героя-«Двадцать шесть их было, двадцать шесть». В коллективе этом не стираются яркие индивидуальности, крупные личности, будь то благородный Шаумян, ироничный и мудрый Азизбеков, порывистый Джапаридзе, искренний, обаятельный Фиолетов, человек богатырского духа-Петров. Коммуна-это союз людей самых лучших, нравственно возвышенных, преданных народной борьбе, ее высоким идеям. Их сила-в чистоте помыслов и деяний. В реализации своего замысла режиссер чужд декларативности. Он доказателен и в психологической характеристике героев и в разработке сюжетной линии, эпизода. Камера движется по залу, по бесконечным рядам пустых кресел. И в одном из них обнаруживает тщедушного старичка-нефтепромышленника Шахбазова. Он невозмутимо выслушивает требования комиссаров передать нефть в руки Советской власти. И на первый взгляд построение эпизода кажется неожиданным: большая группа людей-комиссаров и-маленький, слабый старикашка. Но стоит Шаумяну сказать, что деньги для управления нефтепромыслами будут взяты у промышленников, как распахиваются двери театра и в зал врывается толпа озлобленных толстосумов. Возникает сложная, критическая ситуация, в общем характерная для того времени, когда Баку захлестнул водоворот политических, национальных, религиозных течений. Как вехи нарастающей борьбы сцементированы в фильме эпизоды, раскрывающие непосредственное участие комиссаров в схватке с осатанелыми врагами революции. Это прежде всего момент разоблачения спровоцированной мусаватистами схватки у кладбища, где сошлись две похоронные процессии-азербайджанская и армянская. Сколько отважной прямоты, внутренней убежденности и просто душевных сил потребовалось Шаумяну и Джапаридзе, чтобы прекратить побоище, остановить жестоко обманутых людей. Это последнее заседание Бакинского Совета, где в яростной схватке обнажены классовая, партийная сущность спорящих, где раскрыта идейная позиция и личное мужество комиссаров-тот редкий в кинематографе случай экранизированного заседания, которое смотрится с неостывающим напряжением от начала до конца. По-разному реагируют на речи ораторов люди в зале-рабочие, крестьяне, солдаты, матросы, промышленники. Камера оператора К. Петриченко как бы вторгается в самую сердцевину происходящего. Почти двадцать минут экранного времени занимает собрание Совета. И мы, зрители, словно втягиваемся в борьбу, происходящую там, уже с позиций сегодняшнего дня зная, к чему привело решение пригласить иноземцев в Баку, хотим крикнуть в восемнадцатый год: «Остановитесь, люди! Что вы делаете?! Судьба Баку-в ваших руках. Как можно сдаться на милость англичан?». Но жестокая историческая правда неумолима. И комиссары, негодуя, покидают зал. Идет напряженная схватка двух миров, и в центре ее-двадцать шесть. Комиссары в фильме выступают вместе с народом-выходцы из народа, руководители революционных масс. Вообще народное начало в фильме не акцентировано авторами, а естественно, непроизвольно. Идет эпизод высадки интервентов. И если вглядеться в толпу на набережной, в случайных выхваченных улыбках, в коротких репликах вы почувствуете внутреннее бунтарство, неприятие чужаков. Нет, не гаснут, а разгораются искры вызревающего протеста в разноязыкой волнующейся массе. И мы вдруг понимаем, как бессильны перед народом нацеленные на берег корабельные орудия англичан, вооруженная полицейская свора, усилия соблюсти хотя бы видимость хозяйского достоинства со стороны местных богатеев-нефтепромышленников. Народ не сломлен, не покорен, пламя борьбы вот-вот вспыхнет. Весь актерский ансамбль, исполнители ярких эпизодических ролей-художники высокой профессиональной культуры. Режиссер сумел соединить актеров разных национальностей, разных художественных манер, разных актерских школ в единый крепкий ансамбль. Хочется в заслугу режиссеру поставить следующее. Достаточно крупное историко-революционное кинополотно имело право быть развернутым на две серии. Я думаю, если бы хотел этого постановщик, «добро» было бы получено. Но Аждар Ибрагимов соблазну не поддался, доказав возможность лаконичного и вместе с тем емкого решения. Образный строй фильма современен. Не буду утомлять читателей примерами, напомню только финал картины. Ночная атмосфера, полная напряженного, тревожного ожидания беды, путь комиссаров к месту казни-все это дано на экране в строгом трагедийном ключе. Последние минуты жизни. Кто-то пересыпает песок из ладони в ладонь. Сыплются в пустоту последние песчинки. И вдруг вздымается над пустыней песчаный ураган. Словно вихрь-последняя атака комиссаров. Тяготеющий к обобщениям, к широкой эпической панораме того времени, фильм вместе с тем удивительно точен в деталях, в частностях. И достоверность постановки как бы приближает к нам происходящее. Мне не хочется следовать традиционному рецензентскому ходу и под занавес перечислять недостатки фильма, выискивать авторские промахи. В данном случае, на мой взгляд, куда важнее сказать о том, что удалось в разработке историко-революционной темы. Хотя нельзя не заметить, что в последних кадрах режиссер несколько увлекся чисто зрительными, внешне броскими решениями. А ведь это последние минуты жизни каждого из двадцати шести. Фильм «26 бакинских комиссаров» с успехом идет на экранах Европы и Азии. Он несет братским народам дыхание революционного шторма, славные интернациональные традиции бакинского пролетариата, знакомит с одной из самых героических страниц Коммунистической партии.