Фильм посвящен двадцати шести комиссарам, погибшим в
дни трагических революционных событий 1918 года в Баку…
Из журнала «Искусство кино». Тема двадцати шести бакинских комиссаров
разрабатывается уже много лет-в литературе, живописи, скульптуре, в кино.
Выдающиеся художники Маяковский, Бродский, Шенгелая, Асеев, Самед Вургун
создали произведения, достойные великого подвига пламенных борцов революции.
Двадцать шесть бакинских комиссаров. Каждый-личность, где индивидуальны
и биография, и характер, и темперамент. Каждый несет в себе высокие мечты,
боль, тяжесть страданий своего народа, и в каждом живут надежды миллионов,
уверенность в грядущей победе. Двадцать шесть бакинских комиссаров. Все
лучшее в каждом впаяно в общее интернациональное дело борьбы рабочего
класса. Двадцать шесть комиссаров-это русские, азербайджанцы, армяне,
грузины, евреи и латыши. Они жили и боролись в Баку, на берегу Каспия,
в столице нефти, в городе, который третьим в стране, после Петрограда
и Москвы, поднял знамя революции. Мы помним «Двадцать шесть комиссаров»
талантливого Николая Шенгелая еще в немом варианте. В этой ленте были
подлинный отблеск революции, ее трагедийность и животворная, победная
сила народа, восставшего против своих угнетателей. Фильм Н. Шенгелая вместе
с «Потемкиным», вместе с «Потомком Чингис-хана» прошел по экранам мира
как утверждение великой правды о молодой Советской стране. Но проходили
годы, историки-исследователи извлекли из архивов не известные ранее документы,
вышли в свет воспоминания участников революционных событий тех лет. Все
это, с одной стороны, обогатило наши знания о подвиге двадцати шести комиссаров,
с другой-усложнило задачи авторов нового фильма. Лично мне, как писателю,
драматургу, всегда казалось, что рамки обычного фильма не могут вместить
кинорассказ об этом подвиге. Если в немом фильме далеких времен можно
было говорить какими-то символами и пунктирами, то для сегодняшнего кинематографа,
обогащенного опытом таких фильмов, как «Чапаев», «Ленин в Октябре», «Щорс»,
«Мы из Кронштадта», обязательно уже, в сущности, пристальное исследование
события и личности, стремление к обобщению, вне которого нет позиции художника,
обратившегося к столь сложному и ответственному материалу. И вот начинается
фильм «26 бакинских комиссаров». Первое знакомство с одним из выдающихся
коммунаров-Мешадибеком Азизбековым. Он не произносит банальных речей,
в нем нет позы, нет ни внешней многозначительности, ни ложного пафоса,
которым, к сожалению, грешат в некоторых фильмах исторические герои. Азизбеков
в фильме решителен, отчаянно смел. Такое чувство, что вот-вот он, не задумываясь,
вступит в рукопашную борьбу с бандой религиозных фанатиков, которые прячут
в «неприкосновенной» мечети запасы хлеба, чтобы вызвать смуту среди голодающих,
нанести удар в спину бакинской коммуны. Азизбеков решается, несмотря на
угрозы, войти в мечеть, чтобы доказать людям, что смутьяны прячут хлеб
именно здесь. Так авторы сразу же драматизируют события. Крайняя обостренность
конфликта обусловливает жесткость интонационного звучания фильма. Для
авторов темперамент революционера-это прежде всего воодушевление борца,
сражающегося за свободу своего народа. В начале работы над картиной режиссер
Аждар Ибрагимов писал о своих будущих героях: «Все-мыслители. Но мыслители
не кабинетные, а выверяющие теорию практическим своим опытом, опытом сознательной
революционности». И вот мы встречаем на экране покоряющий образ коллективного
героя-«Двадцать шесть их было, двадцать шесть». В коллективе этом не стираются
яркие индивидуальности, крупные личности, будь то благородный Шаумян,
ироничный и мудрый Азизбеков, порывистый Джапаридзе, искренний, обаятельный
Фиолетов, человек богатырского духа-Петров. Коммуна-это союз людей самых
лучших, нравственно возвышенных, преданных народной борьбе, ее высоким
идеям. Их сила-в чистоте помыслов и деяний. В реализации своего замысла
режиссер чужд декларативности. Он доказателен и в психологической характеристике
героев и в разработке сюжетной линии, эпизода. Камера движется по залу,
по бесконечным рядам пустых кресел. И в одном из них обнаруживает тщедушного
старичка-нефтепромышленника Шахбазова. Он невозмутимо выслушивает требования
комиссаров передать нефть в руки Советской власти. И на первый взгляд
построение эпизода кажется неожиданным: большая группа людей-комиссаров
и-маленький, слабый старикашка. Но стоит Шаумяну сказать, что деньги для
управления нефтепромыслами будут взяты у промышленников, как распахиваются
двери театра и в зал врывается толпа озлобленных толстосумов. Возникает
сложная, критическая ситуация, в общем характерная для того времени, когда
Баку захлестнул водоворот политических, национальных, религиозных течений.
Как вехи нарастающей борьбы сцементированы в фильме эпизоды, раскрывающие
непосредственное участие комиссаров в схватке с осатанелыми врагами революции.
Это прежде всего момент разоблачения спровоцированной мусаватистами схватки
у кладбища, где сошлись две похоронные процессии-азербайджанская и армянская.
Сколько отважной прямоты, внутренней убежденности и просто душевных сил
потребовалось Шаумяну и Джапаридзе, чтобы прекратить побоище, остановить
жестоко обманутых людей. Это последнее заседание Бакинского Совета, где
в яростной схватке обнажены классовая, партийная сущность спорящих, где
раскрыта идейная позиция и личное мужество комиссаров-тот редкий в кинематографе
случай экранизированного заседания, которое смотрится с неостывающим напряжением
от начала до конца. По-разному реагируют на речи ораторов люди в зале-рабочие,
крестьяне, солдаты, матросы, промышленники. Камера оператора К. Петриченко
как бы вторгается в самую сердцевину происходящего. Почти двадцать минут
экранного времени занимает собрание Совета. И мы, зрители, словно втягиваемся
в борьбу, происходящую там, уже с позиций сегодняшнего дня зная, к чему
привело решение пригласить иноземцев в Баку, хотим крикнуть в восемнадцатый
год: «Остановитесь, люди! Что вы делаете?! Судьба Баку-в ваших руках.
Как можно сдаться на милость англичан?». Но жестокая историческая правда
неумолима. И комиссары, негодуя, покидают зал. Идет напряженная схватка
двух миров, и в центре ее-двадцать шесть. Комиссары в фильме выступают
вместе с народом-выходцы из народа, руководители революционных масс. Вообще
народное начало в фильме не акцентировано авторами, а естественно, непроизвольно.
Идет эпизод высадки интервентов. И если вглядеться в толпу на набережной,
в случайных выхваченных улыбках, в коротких репликах вы почувствуете внутреннее
бунтарство, неприятие чужаков. Нет, не гаснут, а разгораются искры вызревающего
протеста в разноязыкой волнующейся массе. И мы вдруг понимаем, как бессильны
перед народом нацеленные на берег корабельные орудия англичан, вооруженная
полицейская свора, усилия соблюсти хотя бы видимость хозяйского достоинства
со стороны местных богатеев-нефтепромышленников. Народ не сломлен, не
покорен, пламя борьбы вот-вот вспыхнет. Весь актерский ансамбль, исполнители
ярких эпизодических ролей-художники высокой профессиональной культуры.
Режиссер сумел соединить актеров разных национальностей, разных художественных
манер, разных актерских школ в единый крепкий ансамбль. Хочется в заслугу
режиссеру поставить следующее. Достаточно крупное историко-революционное
кинополотно имело право быть развернутым на две серии. Я думаю, если бы
хотел этого постановщик, «добро» было бы получено. Но Аждар Ибрагимов
соблазну не поддался, доказав возможность лаконичного и вместе с тем емкого
решения. Образный строй фильма современен. Не буду утомлять читателей
примерами, напомню только финал картины. Ночная атмосфера, полная напряженного,
тревожного ожидания беды, путь комиссаров к месту казни-все это дано на
экране в строгом трагедийном ключе. Последние минуты жизни. Кто-то пересыпает
песок из ладони в ладонь. Сыплются в пустоту последние песчинки. И вдруг
вздымается над пустыней песчаный ураган. Словно вихрь-последняя атака
комиссаров. Тяготеющий к обобщениям, к широкой эпической панораме того
времени, фильм вместе с тем удивительно точен в деталях, в частностях.
И достоверность постановки как бы приближает к нам происходящее. Мне не
хочется следовать традиционному рецензентскому ходу и под занавес перечислять
недостатки фильма, выискивать авторские промахи. В данном случае, на мой
взгляд, куда важнее сказать о том, что удалось в разработке историко-революционной
темы. Хотя нельзя не заметить, что в последних кадрах режиссер несколько
увлекся чисто зрительными, внешне броскими решениями. А ведь это последние
минуты жизни каждого из двадцати шести. Фильм «26 бакинских комиссаров»
с успехом идет на экранах Европы и Азии. Он несет братским народам дыхание
революционного шторма, славные интернациональные традиции бакинского пролетариата,
знакомит с одной из самых героических страниц Коммунистической партии.