Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 13 лет.

 

Трудно первые сто лет

Обыкновенная, каждодневная жизнь молодой девушки, которую зовут Варя. Жизнь с пустыми прилавками магазина, с тяжелой выматывающей работой доярки, с цветным телевизором, в котором мелькает какая-то марсианская, красочная жизнь звезд эстрады, с работягой мужем, рвущим свои и ее жилы на строительстве нового дома…
В изображении провинциального быта второй половины 1980-х годов видна точность деталей и подробностей. Нищета российской деревни и, мягко говоря, убогость лексики и малосодержательность жизни сельской молодежи даны в фильме впечатляющими мазками. И когда главная героиня фильма-Варя, несколько лет прожившая с любящим, но постылым мужем, мечтает вырваться из однообразия жизненного занудства, сразу же оказываешься на ее стороне. Еще за несколько лет до этого подобный фильм не увидел бы экрана. Даже без учета Вариных эротических видений и снов, представленных в стилистике открыто полярной реалистическому ряду основной части сюжета. Сны эти-яркие, чувственные, загадочно-экзотичные-в полном согласии с теорией компенсации передают нам неосуществленные, подавляемые героиней желания и мечты. В предыдущую эпоху Варя была бы немедленно обвинена моралистами в мещанском стремлении к красивой жизни. В игнорировании общественной работы и прочих грехах. Но, ей Богу, что дурного в том, что она, в отличие от многих, не может примириться с унижением человеческого достоинства, с унылостью быта, с бесперспективностью и одномерностью существования. Вот почему Варин побег-куда глаза глядят-воспринимается протестом, криком о том, что так жить нельзя. Тема поднята наиважнейшая. Люди в нашей стране, независимо от их образования и социальной принадлежности, привыкли жить по схеме-худо ли, бедно (бедно, бедно), но жили, знали-левая, правая где сторона, и старались не нарушать установленных правил выживания. Сейчас появилась возможность выбора. Одни испугались-проще, когда все за тебя, а ты ни за кого. Другие пытаются приспособиться и в новых условиях жить по-старому. Третьи задыхаются от избытка кислорода-даже в микродозах, какие нам сегодня отпущены, им его много. Есть и четвертые, которых томит тяга к свободе-не умеют ее реализовать. Казалось бы, фильм Виктора Аристова-о такой изначальной тяге мятущейся души. Название символично-«Трудно первые сто лет», но не надо искать в нем социального намека. Есть такая поговорка, что в замужестве бывает трудно первые сто лет, а там, глядишь, и полегчает. В основе сюжета-парафраз «Грозы» Островского. Светлая душа-жена Варя не любит мужа Ивана. Душно ей и тошно в темном царстве современной деревни, в которой она проживает вместе с мужем и свекровью. Правда, свекровь не какая-нибудь Кабаниха, а честная труженица с добрым сердцем. Ваня тоже не из противных и тоже труженик-чтобы хоть как-то сцементировать их совместную жизнь, строит дом из ворованных кирпичей-а где взять не ворованные? В фильме два слоя жизни-реальной, в прямом смысле темной, и ирреальной-светлой, яркой или дымчатой, в зависимости от смысловой нагрузки-Вариных грез. Сначала о реальной-она снята с достоверностью жестокого реализма, достойного лучших фильмов ленинградской школы. Утром по грязи, по ухабам, на открытой полуторке едут доярки на ферму. Вечером, без ног и рук, возвращаются. Один глаз (не видящий) в телевизор, другой-в тарелку, которую как раз бы глаза не видели-ничего не хочется. А ночью он, постылый, нелюбимый, даже не требует, а принуждает выполнять на скрипучей кровати супружеские обязанности. Но он ее любит, как умеет-вот и дом строит, жизнью, можно сказать, рискует, свекровь тоже любит. И оба не понимают, чего ей еще надо, этой «чеканутой» Варьке. Ну, а мы понимаем? Чего тут не понять-душно, тошно, тупо, бессмысленно. Она книжки читала, а поговорить не с кем. Она праздники любит красивые, чтобы в белом платье, а не гулянки, которые без мордобоя не обходятся. Ей моря хочется, лодки на голубой волне, а не прокисшего в желтой моче коровника. Траектория ее снов-полетов прочерчена индийскими фильмами и роман-газетами. Но вдруг режиссер, точно испугавшись самого себя, спохватывается и запускает девушку далеко в небо, непосредственно к самому Богу. Но одновременно и в Бразилию, к шикарным мужчинам, где секс поизысканней, чем у ее Вани на пружинной кровати. Впрочем, и Ваня тут, только его не узнать, потому как если Ваню приодеть, то он еще ого-го. Какая-то мешанина из Библии, Фрейда, передач «Вокруг света» и книжек с картинками «Раскрась сам». Впрочем, и это возможно-если легко, одним росчерком пера, с иронией, которой никогда не мешала грусть. Но с той же тяжеловесной неподъемностью, с какой показана реальная жизнь (что хорошо), возникают в воображении девушки ее сладкие, с позволения сказать, грезы. Чего в них только нет-и храм, и что-то вроде ночи накануне Ивана Купала, когда все обнаженные, полная, можно сказать, свобода. Но берегись, Варя, не наша это свобода, так в своих снах можно далеко зайти. Пока не поздно, лучше всего остаться с любимым, как неожиданно выясняется, мужем Иваном, на родной, хоть и испоганенной, но все еще прекрасной земле-ни конца ей нет, ни края: дышит в финале полной грудью своих лесов, полей и рек. Совсем как в песне, которую, уверена, терпеть не может режиссер Аристов (за авторов сценария не поручусь)-«Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек». Вот и получилась большая неправда в фильме, где, казалось, главным для режиссера была большая правда. Количество зрителей в СССР-1, 7 миллионов человек.